АЛЕКСАНДР ПАНАЙОТОВ: "ДЕТИ ДОЛЖНЫ РОЖДАТЬСЯ ПО ЛЮБВИ!"
Мое интервью с «золотоголосым» Александром Панайотовым было несколько необычным – телефонным. Хотя Саша оказался настолько приятным собеседником, что недостатка в визуальном общении как-то не чувствовалось. «Сейчас, я только звук у телевизора убавлю!» - мило извинился Саша, и… беседа наша затянулась почти на час!
- Прежде всего, Саш, поздравляю тебя с выходом твоего долгожданного дебютного альбома!
- Большое спасибо! В самом деле, я так долго ждал его – почти три года. Поэтому, наверное, у меня нет тех эмоций, что обычно испытывает певец при выходе сольной пластинки. Все эти песни мною давно спеты и перепеты много раз. Конечно, они все мною любимы, но отсутствует некое чувство новизны.
- То есть, ты на концертах их исполняешь уже так вяленько, без подъема, халтуришь? – шучу я.
- Ну нет, - обижается Саша, - понятия «творчество» и «халтура» для меня вообще несовместимы. Вот есть у меня, кстати, знакомые ребята из одной группы, достаточно популярной, она уже лет десять радует своим творчеством публику, ребята такие все милые и пушистые. Как-то мы встретились с ними за кулисами, они только что отпели под «фанеру», и говорят мне: «Ну все, слава богу, халтура закончилась, поехали домой!» Я был в шоке. Для меня неприемлемо такое неуважение к зрителям. Пение под фонограмму для меня – нонсенс. Зачем фанера, если есть, ЧЕМ петь?!
- А как же записи различных телевизионных программ, сборных концертов? Там ведь все поют под фанеру…
- Да, там приходится, - голос заметно грустнеет.
- Ну, это формат такой! – пытаюсь немного утешить я.
- Ну вот тот же Александр Розенбаум всегда ставит условие – на всех концертах, даже выступая с одной песней, он поет только живьем.
- У него с музыкальным сопровождением проще – ему ничего настраивать особо не надо, взял гитару в руки, вышел и спел…
- Не, ну на то он и Розенбаум! Ему никто не может отказать. А я кто я такой, чтоб условия ставить?
- Не переживай, может, лет так через …цать будут говорить: «Ну, он же Панайотов! Ему никто не может отказать!»
- Буду стараться.
- Сейчас на гастроли ты ездишь с сольными концертами, или все еще с «Народным артистом»?
- Давно уже езжу с сольниками. С «артистами» ездим вместе очень редко.
- Ну и как, одному круче?
- Одному круче только в том случае, если тебя пригласили выступать на какую-то вечеринку, где тебя заведомо ждут и любят. А если, допустим, меня приглашают на какой-то сборный концерт, там люди приходят не только на Панайотова, но и, допустим, на Киркорова, и никогда не скажешь заранее, как тебя примет публика. Поэтому мне всегда приятнее сольные корпоративные выступления.
- Ладно, забудем про работу, поговорим о не менее важном – на землю пришла весна! С каким настроением ты в нее вступаешь? Ты полон романтики или, может, авитаминоз замучил?
- Ну, у нас март уже считается весной, хотя это не совсем справедливо – снег вон везде лежит, холодно, минусовая температура! Хотя настроение, конечно, все равно весеннее. Во-первых, празднуется Масленица. Люди выходят на улицы, едят блины, радуются, сжигают чучела – это очень символично. Для меня, как для истинного славянина, это важный праздник, нужные традиции.
- А как насчет восьмого марта? Этот праздник для тебя тоже нужен и важен, или, как большинство мужчин, ты считаешь его принудиловкой?
- Конечно же, я с удовольствием поздравляю всех женщин и девушек с этим днем! Несмотря на то, что у меня очень плотный график и совсем нет времени, я всегда ищу всем подарки. И вообще, весна, прекрасные девушки – все это очень стимулирует меня на написание новых песен. Я сделал для себя вывод, что зимой вообще ничего делать не хочется, никуда ходить не хочется, мало солнца, вся природа спит, и человек будто бы тоже впадает в спячку вместе с природой.
- Ты можешь вспомнить какой-нибудь свой самый безумный поступок, который тебе пришлось совершить ради девушки?
- Эта история случилась со мной давно, когда я еще жил на Украине, как раз накануне 8 марта. У одной девочки, которая мне очень нравилась, был день рождения. А она мне сказала открытым тестом: мол, ты смотри, чтоб без букета роз и на глаза мне не показывался! Такой вот юношеский максимализм, ну и подружки, может, чего-нибудь ей наболтали – мол, что за кавалер без цветов! А денег у меня, прямо скажем, нет… И вот мама посылает меня за хлебом. И передо мной встает дилемма: на эти деньги покупать хлеб или все же…
- …одну-единственную завалящую розочку?
- Да какое там – розочку, пол-розочки, лепесточек какой-нибудь жалкий! И я отправился на цветочный рынок. Единственное, что я там мог себе позволить – это подснежники. На все свои «хлебные» деньги я купил подснежников. И вот самый облом – прихожу я на день рождения, а ее подружки начинают высмеивать меня прямо с порога – мол, что это вообще такое, а где розы? В общем, подснежники мои не взяли, и я тем самым получил удар по самым, извини, яйцам. Ну, короче, по самому тому причинному месту, я был в таком шоке…
- …и тогда ты впервые узнал, как коварны могут быть женщины!
- Точно. А с той девочкой я больше не захотел общаться вообще. Я на этом дне рождения не остался ни секунды, пожелал им всего доброго и ушел. Позвонил соседям, попросил у них скотч, прилепил букет к двери этой девочки и гордо ушел. Вот такая вот грустная, хоть и романтичная, история. Грустная потому, что дома хлеба так и не дождались.
- Расскажи о своей семье немного.
- Ну, прежде всего, семья – это моя мама. Еще у меня есть старшая сестра, у нее уже дочка ходит во второй класс, так что я дядя со стажем. Я очень люблю свою племянницу, и это у нас взаимно! Потом, конечно, бабушка. Мама с отцом у меня в разводе, но, тем не менее, мы с ним видимся достаточно часто, и у нас очень хорошие отношения. Мама моя всегда мечтала о том, что я стану певцом. Хотя, может быть, в глубине души и не верила, но тем не менее, меня постоянно все просили: «Саша, спой! Саша спой!» Саша, конечно, пел и всех радовал, в школе часто выступал, и мама мной, естественно, гордилась. Но по-настоящему у нее появился повод мной гордиться, когда я поступил в музыкальную школу. Пошел я туда, кстати, поздновато – не в семь лет, как обычно, а в одиннадцать. И на музыкальном прослушивании я вышел и спел комиссии песню из репертуара Мэрайи Кери, на английском, естественно, в то время как все обычно пели какие-то детские песенки… Спел, естественно, со всеми ее мелизмами, просто «ноль в ноль». У меня тогда уже была какая-то техника, мелизматика…
- Кстати, откуда – мелизматика? И почему – Мерайя Кери?
- А это как раз надо сказать спасибо моему папе. Мне было, наверное, лет пять, когда по телевизору стали показывать первые музыкальные клипы, наши и зарубежные. Мы всей семьей с удовольствием смотрели все это дело, а клипы показывали самые разные – и поп, и рок, и шансон, и в принципе, я ко всему этому относился достаточно параллельно. Но я отчетливо помню, что когда показывали клип Мэрайи Кери, мой абсолютно немузыкальный папа вдруг вскочил с дивана и начал в лихорадочном возбуждении повторять: «Вот это певица! Вот это голос! Вот это музыка!» Я обратил на это внимание. И может быть, именно с этого у меня все и пошло, потому что, если бы он заострил внимание на какой-нибудь другой песне…
- …например, «Владимирский централ»?
- …ага, или на клипе Вики Цыгановой – быть может, я сейчас выступал бы где-нибудь на радио «Шансон»! Папа – он все-таки был для меня авторитетом, как в песне, «папа может, папа может все, что угодно…» Или, как там у Маяковского, - ударяется в лирику Саша, - «что такое хорошо, что такое плохо…» Это же у Маяковского?
- Да, «крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха…»
- Вот-вот, у меня точно так было, только папа мог объяснить, что хорошо, а что плохо. С тех пор я собрал все диски Мэрайи Кери, затем узнал о таких гениальных певцах, как Уитни Хьюстон и Стиви Уандер… Я слушал их пение и учился петь сам, на улице плеер просто не вынимался у меня из ушей, дома никогда не выключался музыкальный центр, я все делал под музыку, подпевал.
- Вернемся к прослушиванию в музыкальной школе. Что было дальше?
- Меня просили спеть эту песню три раза, и звали еще каких-то учителей, чтобы те тоже послушали – не могли поверить, что такое вообще бывает. Это при всем том, что тогда я вообще не знал ноты, не знал, что такое сольфеджио… Меня хотели взять сразу в четвертый класс. Вот тогда у мамы в душе что-то дрогнуло, и она поняла, что…
- …что у мальчика великое будущее!
- …что мне нужно как-то развиваться, двигаться дальше. Я пошел в вокальную студию… Ну, то есть, в нашем ДК был какой-то вокальный кружок. Занимался по три-четыре часа каждый день. Потом были какие-то конкурсы, в общем, затянуло очень сильно… Затем я выиграл в самом большом конкурсе на Украине – «Черноморские игры». Потом – победа в «Славянском базаре». Ну, а после этого – участие в проектах «Стань звездой» и «Народный артист». Конечно, моя мама очень за меня счастлива, но она еще и очень за меня переживает. Дело в том, что на Украине не показывают ни «Народный артист», ни все те концерты, в которых я участвую, и она ничего этого не видела до поры до времени. Правда, недавно я съездил домой и поставил ей спутниковое телевидение, так что теперь она может наблюдать за своим сыночком!
- Скажи, а ты был когда-нибудь студентом, пробовал поступить куда-нибудь?
- После школы я поступил в эстрадно-цирковой колледж в Киев. Проучился там, наверное, год. Но, поскольку в свои семнадцать лет на Украине я был уже достаточно популярен, участвовал во всех фестивалях, и мое имя, в принципе, на Украине уже гремело, вот так вот без лишней скромности… Поэтому далеко не все преподаватели смогли и захотели наладить со мной контакт. Ко мне было предвзятое отношение, почему-то думали, что я такой звезданутый… И всегда, что бы ни случилось, виновен был во всем Панайотов! В конце концов, я не выдержал этого давления с их стороны, послал их всех, забрал документы - преподы были даже рады - и мы расстались к всеобщему удовлетворению. Затем у меня была попытка поучиться в Институте культуры и искусств в Киеве. И, по традиции, проучившись всего год… - делает многозначительную паузу, предоставляя мне возможность посмеяться. - …я отправился на конкурс «Народный артист», и с тех пор живу в Москве. В институте я не появляюсь, и меня, наверное, давно уже отчислили. В этом году собираюсь забрать оттуда свои документы…
- И куда отнести?
- Да куда-нибудь еще, на год, пусть полежат! – смеется.
- А если серьезно?
- Думаю, в ГИТИС, на актерский факультет. Петь учиться мне, наверное, не надо, я уже все знаю, - скромно говорит Саша, - да и нет у нас в стране таких вот мастеров вокала, у которых было бы, чему поучиться… Поэтому я хочу попробовать себя в актерском мастерстве. У меня недавно был первый опыт работы в кино – я снялся в сериале «Не родись красивой» в роли самого себя. Мне дали пятнадцатиминутную роль на восьми листах, и мне нужно было выучить ее за день. Слава богу, отсняли все двумя дублями. В общем, мне понравилось…
- Кстати, по поводу упомянутой тобой «звезданутости»… Нет ли в этом доли правды? Не чувствуешь ли ты себя Звездой с большой буквы?
- Не чувствую! Во-первых, у меня нет времени даже думать об этом…
- Ну как нет времени, - не соглашаюсь я, - когда после концерта за тобой толпой бегут девочки-поклонницы с фотоаппаратами и орут: «Саша, Саша, дай автограф!» - тебе это не кружит приятно голову?
- Я считаю, что это не настоящие поклонники. Это – фанатки. При чем они только что, допустим, на меня бросались, а через пять минут кидаются на того же Леху Чумакова с такими же криками, это смешно, ну невозможно же любить всех! А у меня есть поклонники вполне адекватные. Они скромные, многие боятся ко мне подойти, только если под дулом пистолета, им важен не я сам, не мальчик с экрана телевизора, с которым можно сфотографироваться, а мое творчество, мои песни. Вот таких своих поклонников я очень люблю. Что касается звездной болезни, я еще потому ею никогда не заболею, что вижу, как от этого всего некоторым моим коллегам «кружит голову, как в детстве карусель». Два года назад одна моя знакомая начала петь на эстраде. До этого она была очень скромна и тиха и, в общем-то, подавала надежды вменяемого человека, - смеется, - а затем она спела один-единственный хит, который волей случая стал мега-популярным… С тех пор эта девушка изменилась… ну, скажем, на полные сто восемьдесят градусов! Сошла с ума! С тех пор я с ней не общаюсь, и даже не всегда здороваюсь – потому, что она первая перестала со мной здороваться. Я стараюсь не придавать этому значения, мне просто ее очень жаль. Но судьба все равно расставит все по своим местам. Как говорится, сегодня ты на коне, а завтра под конем. Нужно, чтоб была какая-то грань, через которую ты никогда не переступал бы, и я благодарю господа за то, что я знаю, где находится МОЯ грань, и я пока еще ни разу за нее не переступил.
- На сцене, на концертах ты иной человек, нежели чем в реальности?
- Да не сказал бы… Просто я не очень открыт для общения с незнакомыми людьми. Мои близкие, родные и друзья знают меня, для них я такой же, как и на сцене. А для чужих… Возможно, кому-то может показаться, что в жизни я более скованный, скромный, молчаливый… Хотя я считаю, что артист процентов на шестьдесят и должен оставаться для публики загадкой. Я не могу, как тот же Чумаков или Гоман, открывать на сцене всего себя, какой я есть. Тем более, всего все равно не откроешь, есть какой-то сценический имидж, и не факт, что ты, допустим, такой же мачо в действительности… Мне немного чуждо это «шоуменничество». Глупо выделываться, я считаю.
- Ну и напоследок, традиционно, твои пожелания нашим читателям-студентам.
- Во-первых, предохраняйтесь! - с ходу выпаливает Саша – видимо, этот момент разговора зрел у него в сознании давно. – Очень жаль, когда девочки беременеют и подкидывают своих детей потом в лучшем случае бабушкам, в худшем – оставляют в роддоме.
- Ты сказал это с оттенком такого печального личного опыта… - шучу я.
- Не-не-не, - пугается Саша, - я просто смотрю телевизор, вижу, что происходит, и поражаюсь безалаберности и безответственности своих сверстников… Дети должны рождаться исключительно по любви, исключительно в браке, исключительно у счастливых родителей. Никто не запрещает, конечно, студентам влюбляться! Меня, например, всегда очень радует, когда я вижу весной выползающие на улицы держащиеся за руки парочки. Интересно, почему их зимой не видно?! Они куда-то прячутся?! Их где-то держат? Да нет, наверное, просто губы обветриваются, - осеняет его догадка, - целоваться неудобно, вот они и держатся подальше друг от друга… Короче, я только за любовь, любите друг друга, но не забывайте про учебу…
- Кто бы говорил!
- Да уж, точно, кто бы говорил, человек, которого уже два раза выгоняли… - смеется. – Хотя, знаешь, из тех моих сокурсников, которые со мной учились, того, чего добился я, не добился еще никто. Поэтому, если у наших читателей встанет категоричный выбор между карьерой и учебой - выбирайте карьеру! Но не гонитесь за миражами, прежде тщательно все проверьте и взвесьте. И если есть возможность учиться – учебу не бросайте. Живите, радуйтесь жизни, дышите полной грудью, любите воздух, солнце, траву, каждую зеленую веточку – для всего этого у любого человека в сердце есть свое место!
- Сейчас заплАчу… Спасибо, Саша, за такие проникновенные и трогательные слова! - с преувеличенной растроганностью говорю я.
- Что вы, что вы, обращайтесь! – тоже юродствует он. - Извините, если что не так!
- Да нет, все супер. – искренне заверяю я, - время в беседе с тобой пролетело незаметно.
- Правда? Ой, ну спасибо огромное!
"Твоя Вертикаль"
март 2006
(с) Юлия Монакова
|
