Антон МАКАРСКИЙ: "СУШКИ С ЧАЕМ ПОДОЖДУТ!"
Песня "Belle" звучит, как говорится, «из каждого утюга». У всех на слуху эта трогательная мелодия Ричарда Кочанте. А уж как изгаляются над текстом кавээнщики (помните арию Чебурашки: «Уродец плюшевый с проклятьем на челе…»)! Моя мама просто без ума от третьего куплета песни, который исполняется капитаном Фебом – вернее, молодым актером театра Оперетты Антоном Макарским. Роль в мюзикле "Notre Dame de Paris" принесла ему всеобщую любовь и обожание – и это несмотря на весьма неоднозначный образ, воплощенный Антоном на сцене.
Макарский встретил нас, читая письмо от очередной поклонницы и загадочно улыбаясь.
- Много пишут? – полюбопытствовала я, пока мы поднимались по лестнице.
- Да уж… Особенно много стало приходить писем после того, как я в одном из интервью сказал, что мой персонаж – это порядочная скотина, а вовсе не такой лирично-романтичный парень, как это можно понять из песни "Belle".
За те несколько минут, что мы добирались до гримерной, Антон успел устроить нам с фотографом мини-экскурсию по театру: «Вот это – наша сцена… А это – те самые знаменитые колокола… А это распевается актер, которого пробуют на роль Квазимодо… А вот это моя жена Вика…» Наблюдать за Макарским весьма интересно: это живость, изменчивость; он ни секунды не сидит на месте, жестикулирует, изображая что-то; то беззаботно и очаровательно хохочет, то, напротив, глубоко задумывается. Человек-движение. Бездна обаяния, да к тому же еще и талантлив! Стоит ли удивляться пачкам любовных писем от поклонниц?
- Как на тебе сказалась твоя популярность?
- Если ты имеешь в виду звездную болезнь, то она мне не светит, - смеется Антон. - А все потому, что я не стремлюсь к такому понятию, как слава. Я работаю не для того, чтобы стать знаменитым, или чтобы заработать много денег. Просто эта работа приносит мне удовольствие. У меня было очень много заманчивых предложений, после которых я «взлетел» бы моментально, но я отказывался – только потому, что мне это было неинтересно. У меня вообще это с детства, я до седьмого класса был круглым отличником, а потом мне это резко надоело, и я практически перестал учиться.
- Расскажи, с чего начиналась твоя актерская карьера.
- Вообще-то, я актер в третьем поколении, мой дед был актером. Может быть, именно поэтому я сам никогда не стремился связывать свою жизнь с театром. Для меня в этой закулисной жизни не было никакой загадки, никакого таинства, к которому стремятся все поступающие в актерские вузы. Я всего этого уже насмотрелся, с детства играл всякие роли – в основном этаких шалопаев. Мне даже платили! Три рубля за спектакль – в месяц получалось спектаклей пять, набегало пятнадцать рублей! Неплохо для пацана, да? Но в целом актерская профессия меня не привлекала… Я собирался стать спортсменом. Я боксом занимался, фехтованием занимался, штангу тягал… - Антон мгновенно сбрасывает рубашку и с гордостью демонстрирует свои бицепсы, не оставляя мне иного выхода, чем восхищенно протянуть: «Ого-о!»
- Ну и как всё-таки в артисты-то попал?
- Да случайно! Думаю, а чего бы и не попробовать… Проезжал через Москву, зашел – и сразу же поступил в Щуку, Щепку и в ГИТИС. Я выбрал Щукинское училище. Мне кажется, там одна из самых сильных мастерских театрального искусства в мире. Естественно, я остался там учиться.
- Как у тебя это легко получилось – зашел, поступил…
- А у меня вообще все в жизни как-то легко всегда давалось. Я сам удивляюсь. Хотя… Иногда бывают такие моменты, когда мне ясно дается понять – рано, мол, ты расслабился! Наверное, это для того, чтобы жизнь медом не казалась. Вот я поступил сразу в три института, а пошел во МХАТ – фьюить! – вылетел с первого же тура. У меня был шок, - Антон заразительно хохочет, - как?! Я ж такой… Да меня везде все берут, а тут!.. Вот такие периодические «провалы» и не дают зазнаться. А кроме того, появляется дополнительный стимул добиться чего-то.
- А что было после окончания Щукинского училища?
- А потом я отправился в армию по собственной доброй воле. Мне даже повестку не присылали. Просто в один момент, играя в спектакле, я вдруг понял, что больше так не хочу. Я же говорил, что если мне интересно, я готов горы свернуть! Если есть какой-то творческий интерес, я могу даром работать! Но когда никакого стимула нет – тогда извините… Когда я заявился в военкомат и заявил, что я хочу в армию, на меня посмотрели, как на дурака: «Ты что, больной?! Зачем тебе это?» Отправили меня во внутренние войска. Я пришел туда с гитарой, у меня кудри были до плеч – как раз сломалась машинка, и меня постричь не успели. Ну, и получилось, как в анекдоте (смеется): «Ты кто такой?» «Я артист!» «Ах, артист? Ну-ка, перекувыркнись!» В итоге я попал в Государственный академический ансамбль песни и пляски внутренних войск МВД. Отслужил год, вернулся… и буквально через несколько месяцев услышал о наборе в мюзикл «Метро». Подумал – а почему бы не попробовать? Пришел на прослушивание, и меня взяли. Тогда я еще не подозревал, какую роль «Метро» сыграет в моей жизни.
- А ты был знаком с оригинальной версией этого мюзикла?
- Нет, понятия не имел вообще, что это такое. Когда нас всех собрали вместе и показали отрывки из польского мюзикла, я понял, что нам предстоит адский труд!!! Такого в России еще не было. Это было беспроигрышным вариантом, потому что на сцене собрали молодых талантливых людей, которые безумно хотят что-то сказать миру. Они абсолютно разные – в «Метро» нет ни одного похожего образа, и каждый зритель находит в мюзикле что-то свое, близкое.
- А потом к тебе пришла популярность…
- Самое смешное, что, несмотря на то, что в «Метро» я переиграл практически все мужские роли, на улице меня никогда не узнают. Как только я прихожу куда-нибудь выступать – да, там меня все знают, девушки за автографами бегут… А как спущусь в метро, шапку на глаза натяну – и все! Может, это еще и потому, что сцена меня визуально увеличивает, а на самом деле у меня типичный средний рост!
- Что принесли тебе три года в «Метро»?
- Очень многое. Во-первых, я восхищен, что наши продюсеры – Александр Вайнштейн, Катерина фон Гечмен-Вальдек и Владимир Тартаковский – собрали такую компанию, которой нет ни в одном театре! Мы не просто работаем вместе, мы – команда, мы – друзья, мы - одна семья! (глаза Антона сияют восторгом и воодушевлением) Благодаря «Метро» у нас даже образовались семейные пары. Многие наши танцоры переженились (улыбается) Еще Паша Майков и Катя Масловская… Ну, и мы с Викой. Я до сих пор не могу понять – за что мне такое счастье?! Вот есть левая рука, а есть правая. Они разные – но они и одинаковые! И они идеально подходят друг другу. Так же и мы с моей женой. Самый большой срок, на который мы расставались – это пять дней, когда у меня были гастроли. Если есть малейшая возможность быть вместе, мы ее используем.
- Вика, какой он – твой муж? – спрашиваю я зашедшую в гримерку Викторию Морозову, артистку театра Оперетты.
- Самый лучший, - дает она безапелляционный ответ. – Уникальный. Прекрасный. В театре он не то что ни с кем не поссорился ни разу – он, напротив, выполняет роль этакого миротворца! Пропагандирует здоровый образ жизни, Пашу Майкова склонил к занятиям спортом. (улыбается)
- Я очень рад, что работаю с такими профессионалами, - продолжает Антон, - у нас в коллективе нет каких-то козней, интриг… наоборот, даем друг другу какие-то добрые советы. Я это ценю безумно. Потому что одно дело, когда тебе что-то говорит режиссер, а другое – когда коллеги. Они подсказывают, как мне избежать тех или иных ошибок, но никогда не унижают. Может, и я когда-нибудь буду учить молодых актеров – как сейчас меня учит, например, Саша Маракулин.
- Так уж все идеально? – сомневаюсь я.
- Нет, зависть есть, конечно! Но следует различать зависть белую и черную. Белая – это когда я хочу, чтобы у меня было не хуже. А черная – когда хочется, чтобы у кого-то было хуже. Вот такого нет. И я сам себе никогда этого не позволю.
- Давай теперь поговорим о твоей роли в «Нотр Даме». Тут все началось с песни “Belle”. Скажи, ведь роль Феба в театре исполняют, кроме тебя, еще двое актеров. Почему же в клипе снялся именно ты?
- На самом деле, было записано несколько вариантов этой песни, с разными артистами. Затем мы отослали эту запись на родину «Нотр Дама», во Францию. И французы из всех предложенных вариантов остановились на мне – Фебе, Голубевом – Фролло и Петкуне – Квазимодо. Наверное, мы показались им наиболее близкими к оригиналу.
- В чем секрет невероятной популярности этой песни?
- Самое главное – мы сумели затронуть сердца женщин. Ведь это не просто песня – это гимн любви, который поют три абсолютно разных человека, с непохожими судьбами. Но мой герой… он ведь неоднозначен, при всей своей лиричности. Сколько у него есть арий, кроме этой самой знаменитой “Belle”, мерзких по своей сущности! Например, когда он приходит просить прощения у Флер де Лис… Это уже не красавец капитан, а жалкое трусливое существо.
- Да уж, Флер де Лис оказывается вовсе не таким хрупким цветочком, она демонстрирует железную хватку своих нежных ручек.
- Вот-вот! И если бы у «Нотр Дама» было продолжение, то это была бы история о том, как спивается капитан Феб…
- … А Флер де Лис превращается этакую домашнюю мегеру в халате и с бигудями! И все же, почему же девушки так любят твоего героя?
- А женщины всегда любят подлецов, - вновь вступает в разговор Вика. – Это особенности национального женского характера. Вечно нас тянет на отрицательных героев…
Тем временем Антон приносит свой сценический костюм – кольчугу, и с гордостью демонстрирует ее нам, заставляя прикинуть ее на вес. «Тяжелая!» - с удивлением констатирую я. «Это английская, - хвалится Макарский, - она-то еще ничего… А раньше была кольчуга, скованная тульскими мастерами – вот она была тяжелая!» Затем, по просьбе фотографа, Антон охотно облачается в эту самую кольчугу и начинает увлеченно позировать.
- А какие у тебя ближайшие творческие планы? - пытаюсь я вернуть его с небес на землю.
- В апреле планируется начать работу над мюзиклом «Ромео и Джульетта».
- И ты, конечно, исполнишь там роль Ромео?
- Если честно, то мне бы очень хотелось сыграть Меркуцио. Вообще, - он оживляется, - моя мечта – это не останавливаться на чем-то одном. Я хочу петь – причем не только в мюзиклах, а вообще петь на эстраде. Это я раньше выше «фа» не поднимался, а сейчас беру даже верхние теноровые ноты, - радостно сообщает он. - Потом я хочу и обязательно буду работать по профессии, то есть актером. А предложат мне, допустим, место телеведущего – я соглашусь, мне и это интересно! И ничем из перечисленных слагаемых я жертвовать не собираюсь.
- А времени-то где столько взять?
- Да потом отосплюсь! Вот будет мне лет семьдесят, буду я сидеть у себя на даче, сушки с чаем жевать… А пока я молод, силен и полон энергии! – он очаровательно улыбается. – Время для любимого дела можно найти всегда!
2003 год
(с) Юлия Монакова
|
