ХУЛИГАН-РОМАНТИК
Биографическая справка: Дима Билан. Родился 24 декабря 1982 года в Карачаево-Черкесии. Закончил училище имени Гнесиных по классу академического вокала, ныне – студент второго курса ГИТИСа на факультете актерского мастерства. Участник конкурса молодых исполнителей в Юрмале «Новая волна-2002». Исполнитель песен «Бум», «Малыш», «Ночной хулиган», «Ты, только ты», «Я ошибся, я попал», «Я так люблю тебя». Продюсер Димы - Юрий Айзеншпис.
Анекдот в тему: «После смены спонсора Дима Билан поменял свою фамилию на МЕГАФОН!»
Если честно, собираясь на интервью с Димой, я мысленно нарисовала себе образ «звездного» и самовлюбленного молодого человека – вспомните хотя бы его песню «Ночной хулиган», где он весьма убедительно сообщает: «Сильный, смелый зато… В деле я атаман, и в постели гигант!..» Но, даже несмотря на то, что юное дарование опоздало на назначенную встречу («Да я же всего на четыре минуточки!»), впечатление Дима произвел самое выгодное, оказавшись исключительно приятным собеседником. Повертев в руках газету «Твоя Вертикаль», Дима сообщил, что в Гнесинке ее читали. С опаской покосился на мой диктофон («Не видел такой никогда…Чего это он на меня так нацелился, как пулемет?») и, обреченно вздохнув, разрешил задавать вопросы: «Что там у нас на повестке?».
- Итак, в этом году ты закончил Гнесинку. Что написано у тебя в дипломе?
- «Работник хора». Это, конечно, не значит, что с такой специальностью непременно надо идти в солисты хора. Кто-то начинает работать в театре, кто-то идет учиться дальше в консерваторию. Я вот поступил в ГИТИС.
- Манит актерская карьера?
- Да, я всегда знал, что еще обязательно достигну чего-нибудь и в этой области.
- Какую же «звездную» роль ты хочешь сыграть в будущем?
- Прежде всего я хочу узнать, кто я сам. Может быть, я комедийный актер. Может быть, трагический. Например, в Гнесинке я играл Хлестакова. И мне казалось, что это я. Герой сатирически-трагически-драматический. Очень... (пытается подобрать подходящее слово) переживательный.
- А вот, скажем, образ Гамлета – не манит?
- Ой, не знаю… (искренний озабоченный вздох) Как-то… не думал об этом.
- Если в эстраде ты себя уже нашел, то по отношению к актерской карьере не боишься, что окажешься невостребованным в своей профессии? Сейчас же множество артистов, чтобы заработать на жизнь, снимаются в дешевых сериалах…
- Нет, нет! (с горячностью перебивает) Я уже упоминал об этом, главное – это самообразование. Чтобы понять что-то в себе.
- В прошлом году ты участвовал в конкурсе «Новая волна». Что положительного принесла тебе Юрмала?
- Она сыграла большую роль – но опять прежде всего для меня самого, а не для моей популярности. Кругозор расширился. Я стал видеть и понимать гораздо больше, чем раньше. На самом деле, там все было достаточно сложно. Совсем не то, что я себе представлял – гораздо труднее. Юрмальская сцена стала самой большой сценой в моей жизни на тот период.
- Так сказать, выход в свет?
- Да. И по количеству зрителей, и по количеству интересов, прикованных к этой сцене, и по количеству маститых артистов, которые там выступали.
- И все-таки, первое место заняли “Smash”, а не ты. Обидно было?
- Дело в том, что мне просто было хорошо. Почему? Я действительно хотел там выступать – и я там выступил. Мое четвертое место – оно абсолютно ни к чему не обязывает, оно абсолютно достойное. И как ни избита эта фраза, самое главное – все-таки участие. А судьба потом все равно сама все распределит, направит.
- Так ты фаталист?
- Да, какую-то часть своей жизни надо отдавать в распоряжение судьбе.
- Что сложнее – выступать перед многотысячной аудиторией или перед несколькими десятками людей на какой-нибудь клубной вечеринке?
- Для меня это всегда работа, с одной стороны. А с другой – главное, чтобы нравилось.
- То есть, твое творчество еще не настолько тебе самому надоело, чтобы дома не распевать вслух свои песни?
- Ой, это вообще – с ума сойти! Это все страдают.
- Соседи вешаются?
- Стучат по трубам. Вот вчера стучали, - доверительно делится он.
- Ты ночью, что ли, пел?
- Да, - просто и наивно отвечает он, и в глазах его недоумение – а что в этом такого?
- То, чем ты сейчас занимаешься у нас на эстраде – это твое?
- Ну, давно понятно, что любой артист все равно играет и поет музыку не ту, которую он слушает. Приходится адаптироваться. Но лично я, адаптируясь под зрителя, все же продолжаю работать в таком ключе, чтобы и мне это нравилось. И вместе с моей творческой группой мы это решаем.
- А ты сам не пробовал писать песни?
- Да, все чаще ко мне приходит уверенность, что я могу это сделать. Вот, кстати, сейчас даже записал одну песню…
- В каком стиле?
- Ну… такой вот… такой вот диско-хаус с элементами «дип», глубины.
- Как называется твой новый клип?
- «Я так люблю тебя». Романтичная такая, нежная песня.
- А когда можно ожидать твоего дебютного альбома?
- О! (оживляется) Альбом будет вот уже в конце сентября.
- А название?
- Будет называться… (на мгновение задумывается) «Хулиган». А может быть… В общем, название еще рассматривается.
- Короче, лейтмотивом альбома ты выводишь свою «хулиганистость»? Ты такой по жизни?
Дима по-детски недоуменно поднимает брови – мол, что за дурацкий вопрос? – и отвечает просто:
- Разный я.
- Но все-таки, - не сдаюсь я. – Какие-то черты должны преобладать? Вот в песне «Ты, только ты» – романтик такой, а в клипе «Я ошибся, я попал» тебя по физиономии бьют…
- Не стоит никогда привязывать себя к какому-то единому стилю. Одноплановость – это ж неинтересно! – с искренним убеждением округляет свои огромные глаза.
- Ага, вот ты вдруг запоешь тяжелый рок – это же не все воспримут!
- Нет, ну это уже крайности. Все должно быть как-то… гармонично взаимосвязано.
- Ну, а сам-то ты как оцениваешь свое амплуа на сцене, свой имидж? Кто ты?
- Я? (всерьез задумывается) Я, скорее всего, романтический герой.
- Герой нашего времени? – смеюсь я.
- (кажется, немного обижен) Каждый принимает меня по-своему.
- И каждый, видимо, находит в тебе что-то свое?
- Надеюсь, что так.
- А в опере где-нибудь не хотел бы спеть?
- Ну… Да, я учился по классу академического вокала – поступал все же с любовью к оперному искусству. Но к концу четвертого курса я начал понимать – если хочешь сделать что-то серьезное, ты должен этим жить и любить это бесконечно. А я поймал себя на мысли, что не слушаю Паваротти каждые пять минут, я отошел от этого. Слушаю Уитни Хьюстон, Крэйга Дэвида… Мышление у меня не такое, какому нас обучали в Гнесинке. Хотя, конечно, навыки какие-то остались.
- Педагоги, наверное, сетуют: «Ну вот, учили-учили ребенка академическому пению, а он нас так кинул!»
- Да, такие тоже были, - с улыбкой вспоминает Дима. – Воспринимали мое творчество в штыки.
- На экзаменах валили?
- Нет, но… С таким недоверием спрашивали: «Зачем тебе это надо?!»
- Ты каким был студентом? Прилежным?
- Ага. Первый и второй с половиной курсы все было отлично. Ну, а потом пошло все это движение, Юрмала вот… И на экзаменах – а-а-а-а!!! – издает трагикомический вопль ужаса, а затем серьезно добавляет:
- Нет, ну оценки, конечно, нормальные были. Очень даже.
- Есть, чем гордиться?
- Главное – это специальность! – торжественно провозглашает он.
- А есть ли у тебя какая-нибудь большая красивая мечта?
- (широко улыбается) Хочу всемирного признания, вот! (серьезно подумав) Вообще, хотелось бы, конечно, выйти на мировой рынок. Рынок, - задумчиво повторяет он и раздраженно произносит:
- Фу, ну что за слово такое противное – «рынок»! Выйти за рамки, за черту…
- Ну, популярность твоя мало-помалу все равно растет. Как на тебя это действует?
- У меня такое ощущение, что чем дальше, тем я становлюсь скромнее! (честное слово, эта фраза прозвучала не как бахвальство, а совершенно непосредственно и доверительно) Я же не сразу «взлетел». Я работал, всего добивался постепенно. Поэтому и не может произойти такого резкого перелома в сознании. Нужно последовательно подниматься по ступенькам и ценить свое сегодняшнее состояние, местонахождение и говорить «спасибо» за каждую маленькую победу. За то, что принес день вчерашний и за то, что принесет сегодняшний.
- А поклонницы-то на улицах узнают?
- Да. Но я вот так вот делаю… (надвигает на лицо свою шляпу) И еще хожу с таким лицом! - изображает глупую улыбку и косит глазами. Эта рожица вызывает истерику у всех – в том числе и у самого Димы. «Это пойдет в номер!» – говорит довольный фотограф, успевший запечатлеть этот красочный момент на пленке.
- Ты это снял? Класс! – ликую я. Дима, укоризненно посмотрев на меня, полушутя-полусерьезно произносит:
- Да-а, сразу видно вашу сущность, - имея в виду «нас», журналистов. Настает мой черед разыгрывать обиду:
- Это штамп, что все журналисты охотятся за скандальными снимками и грязными сенсациями! А мы тоже люди! Мы все разные! – возмущенно произношу я. Дима, похоже, и сам уже не рад, что разбудил во мне такой «гнев».
- Да ладно, я же шучу, - говорит он почти испуганно и в знак примирения легонько стукает меня сжатым кулачком. Хохочем оба.
- Ладно, - отсмеявшись, я вспоминаю о своих обязанностях. – А вообще, каково твое отношение к поклонницам?
- Мне хочется угодить всем, но получается наоборот, - огорченно признается он. – Все равно не успеешь всем раздать автографы или сфотографироваться. Обиды какие-то начинаются.
- У тебя, наверное, почти не бывает свободного времени. И все же, чем ты заполняешь свой досуг?
- Я обычно стараюсь поехать домой, на Родину свою.
- А семья у тебя большая?
- Да, у меня еще две сестры есть, старшая и младшая. Одна меня нянчила, а другую я сам нянчил.
- Как родители относятся к твоему творчеству? Одобряют, слушают?
- Изначально папа был против моей музыкальной карьеры. Меня не хотели отдавать в музыкальную школу. Я сам туда пришел, когда был маленький. Потом преподаватели поговорили с моими родителями, и из музыкалки меня больше не отпускали.
- Ну, а сейчас-то родители нормально относятся к твоей музыкальной карьере?
- Да, да… Волнуются, переживают, радуются. Старшая сестра – она сейчас в Питере учится – приезжала недавно в гости. Скоро младшую ко мне привезут, я хоть на нее посмотрю, с зимы не видел. Вот так и общаемся, - улыбается. В это время раздается звонок мобильника. Дима берет трубку и театрально говорит туда с древнерусским произношением: «Попозжее!» – после чего вновь оборачивается с готовностью продолжать интервью.
- Ну, а время на книжки там, или кино, остается? Что ты в последний раз читал?
Многообещающе улыбается он и, сделав театральную паузу, пафосно изрекает:
- Моя последняя книжка - Михалков, «Басни»! – довольно улыбается, наслаждаясь произведенным эффектом. Затем вдруг вспоминает еще что-то и страшно удивляется:
- Ух ты, еще Есенина ведь я читал, да… - тут же без паузы начинает проникновенно декламировать: «Пускай ты выпита другим, но мне осталось, мне осталось твоих волос стеклянный дым и глаз осенняя усталость…» Увлеченно читает еще несколько строчек, потом спохватывается:
- Ой, ну я сейчас просто запарю своими баснями и стихами. Это я на вступительных в ГИТИС читал. Это и были мои последние прочитанные книжки. (улыбается) Ну, а вообще, что я читал из литературы и что мне понравилось… Пожалуй, это Брэм Стокер, «Скорбь Сатаны». Но давно-о это было… Когда я в последний раз читал-то? (вздыхает)
- А фильмы какие любишь?
- Наверное, из разряда «другого кино». «Последнее искушение Христа», например. Русский фильм вот мне понравился – «Одиночество крови». Мне понравился! – горячо повторяет он. – Мне очень понравился!
- Да я и не спорю…
- Ну, просто есть мнения, что фильм так себе, - объясняет он.
- Не так давно на МузТВ была программа «Напросились», и ты водил съемочную группу вроде бы к себе домой. Неужели ты на самом деле живешь в общаге?
- Это был стеб, - признается Дима. – Сообразили на скорую руку – типа, раскладушечка там на лестничной площадке, кофе в бумажных стаканчиках в столовой – ну, некий сумбур, может быть, получился, но передача в целом вышла очень хорошая.
- То есть, реально ты не жил в общежитии? Не пришлось столкнуться, как всякому иногороднему студенту, с бытом общаги?
- Почему, пришлось! (даже слегка обижен) Было! Я два года жил в общежитии! Очень здоровские, хорошие времена были. Суперские! Ни с чем не сравнимые, вспоминаются очень часто. Столько разных интересных людей в одном месте, атмосфера такая – как заходишь, сразу это чувствуешь!
- Ностальгия не посещает? Не тянет туда вернуться?
- Тянет!.. (тяжкий вздох и преувеличенно скорбная физиономия) Я вообще вот тут подумал… (лукаво улыбается) Надо было мою комнату запечатать и оставить для истории.
- Музей открыть?
- Ага! (смеется, а затем с искренним огорчением продолжает) Но туда уже других людей вселили, изменили все. А возвращаться туда и смотреть на то, какое все стало другое, мне не хочется. Говорят, что не стоит возвращаться к… (пытается подобрать слово)
- К оставленному? – подсказываю я.
- Да, да! Иначе неизбежно будут разочарования. Должна оставаться своя память, одна.
- Ну, поскольку ты у нас студент со стажем, опытный, что бы ты мог пожелать нашим читателям? Какие-то напутствия в начале учебного года, чтоб «пробрало»?
- (долгие напряженные размышления) Вот пойдете вы все учиться. Ну, первый месяц можно забить на занятия. Но ближе к зимней сессии возьмитесь, пожалуйста, за ум! А то иногда бывают такие моменты – вот у нас, например, учились-учились люди, а на четвертом курсе их отчислили… Ну я о грустном заговорил! – недовольно восклицает он. – Просто будьте умнее и будьте всегда САМИМИ СОБОЙ, это мой лозунг! Не позволяйте никому и ничему вас сломать. Счастливо!
Август 2003
(с) Юлия Монакова
|
